Площадь Сен-Мишель... Вокруг бурлит обычная парижская утренняя жизнь.
То ли туристы, то ли студенты - застыли посреди площади, погруженные в свои книги...
А мы направляемся на юг, к башне Монпарнас
Так славно стоять на крыше башни под парижским небом!
И так славно смотрятся сверху парижские крыши!
Бонапарт повелел позолотить этот купол, на фоне которого так любят фотографироваться туристы. В соборе под этим куполом покоится прах человека, до сих пор не дающего покоя историкам. И мы, сегодняшние, смотрим на город, где Наполеон повелел себя похоронить - "на берегу Сены, посреди парижского народа, который я так любил"...
День был хорош, и мы сделали то, чего нам так давно хотелось в Париже - сели в кафе и перестали спешить.
И в этом прекрасном времяпрепровождении мы оказались не одиноки - серия "Парижские кафе" сложилась сама собой...
И еще из той же серии
Мы побрели по южным бульварам, узнавая приметы арт-нуво...
... вот, например, такие...
... и добрели до церкви Сен-Сюльпис - после книги "Код да Винчи" сюда началось настоящее паломничество. Вот он, знаменитый гномон и линия розы
Хотя, похоже, церковь уже давно привлекает охотников за тайнами - в путеводителе на полном серьезе написано, что "туристам запрещено простукивать стены и искать клады"!
По дороге к набережной Сены мы забрели во дворик Академии изящных искусств,
Вот такой славный дворик
И неподалеку случайно обнаружили отель, в котором умер Оскар Уайльд!
Фасад неброский, но внутри - солидная, уверенная в себе роскошь: внутренний дворик, салон с мягкими креслами и сигарами, в баре тускло поблескивают благородные бутылки, в книжных шкафах теснятся кожаные переплеты, и на все это иронично смотрит с фотографии нарушитель традиций и любитель зеленых гвоздик...
Вот из этого славного дворика нас выгнали, едва только мы сделали пару кадров - мол, частная собственность.
Но мы не обиделись - мы были полны впечатлениями и, вернувшись в Латинский квартал, очень славно поужинали в восточном ресторане. "Тагинь" с барашком и изюмом, поданный на специальном блюде и закрытый высокой крышкой, был великолепен, и местное вино - выше всяких похвал!
На город спустился вечер, перед Нотр-Дамом жонглеры устроили настоящее огненное шоу, город был полон жизни, и никто не собирался спать. Это был наш последний парижский вечер, и мы продолжили его в джаз-клубе напротив нашего отеля. Музыканты играли славно, мы начали было танцевать, но, по мере того, как старинный подвальчик наполнялся народом, на площадке началось такое, что мы устыдились наших любительских движений, сели в уголок и начали наблюдать. Здешняя публика, похоже, танцами занималась регулярно - на площадке показывали такой класс! А самое поразительное было то, что танцоры приходили парами, а затем каждый начинал танцевать с каждым, и похоже, только здесь, в этом подвальчике, и могли встретиться и пересечься изящный негр в разноцветной, расстегнутой до пупа рубашке, пожилой пузатый грек, двигавшийся с неописуемой грацией, интеллигентная, неброско и дорого одетая пара средних лет, веселая полная дама, скинувшая, разгорячившись, пиджак и оставшаяся в легком топике, совершенно не стесняясь своих пышных форм... Им было хорошо, и нам было хорошо с ними, хотя вписаться в эту веселую компанию мы не могли. Парижское приключение закончилось, и мы летели домой, думая о том, сколько всего мы хотели и опять не успели сделать в Париже...